Абе Рилс был одним из тех евреев Корпорации убийств , которых боялись даже потомственные мафиози, приехавшие в США из Сицилии. Ему было тридцать два года. Из них за последние шестнадцать Рилса арестовывали сорок два раза. Шесть из этих арестов заканчивались судом и тюрьмой по обвинению в убийствах и причинении тяжких телесных повреждений, грабежах, насилиях, незаконном хранении оружия и наркотиков и так далее. Его судили едва ли не по всем статьям уголовного кодекса.
Рилс — один из самых опасных преступников, которые когда-либо попадали на скамью подсудимых, — говорил о нем один из судей. — И, я уверен, что в конце-концов он получит давно заслуженный приговор к пожизненному тюремному заключению. Если, конечно, до этого с ним не покончит парой метких выстрелов один из наших детективов .
Но кончил Рилс иначе после того, как в последний раз был арестован по глупости. Но не по своей, а по вине мелкого вора Рудольфа по кличке Придурок. Тот, желая придать себе крутости , стал вдруг похваляться соседям по тюремной камере тем, что он, мол, в курсе мокрых дел Корпорации убийств и, в частности, знает, как и кем был убит в Бруклине вор Алекс Альперт. Это, естественно, тут же стало известно прокуратуре, которая с трудом нашла в архиве уже давно забытое дело об убийстве Альперта. Но когда нашла, быстро расколола Придурка и он назвал убийц — Абе Рилc, Мартин Голдштейн и Энтони Марффеторе.
Для того чтобы отдать их под суд, одних лишь слов Придурка без подтверждения обвинений конкретными фактами и уликами было недостаточно. Но окружной прокурор Бруклина Уильям О'Двайер все-таки арестовал всю троицу в надежде, что при жестком следственном прессинге кто-то из них, глядишь, и расколется.
Меньше всех О'Двайер рассчитывал на то, что даст слабину самый крутой из них, Рилc. Но случилось именно это.
Встретившись с О'Двайером один на один, Рилc сказал, что в общем-то пока не видит для себя серьезной угрозы оттого, что сказал следователям Придурок. Но в то же время он не хотел бы продолжения допросов и длительного расследования, при котором могут всплыть его старые мокрые дела . И тем более он не хочет суда, который, зная его преступное прошлое, будет настроен к нему очень враждебно.
Рилc знал о давнем соперничестве О'Двайера, мечтавшего о карьере политика, со столь же амбициозным прокурором Манхэттена Томасом Дьюи и о том, что каждый из них хотел считаться главным борцом с преступностью.
Рилсу было известно, что Дьюи для этого часто избавлял от ответственности одних арестованных гангстеров в обмен на их помощь в раскрытии громких преступлений других. Поэтому, сказав О'Двайеру: Я могу сделать вас самым большим человеком в Америке , Рилc предложил ему сделку. В обмен на свободу и гарантию закрытия всех ранее заведенных на него уголовных дел махровый мафиози обещал рассказать прокурору Бруклина все, что он знает - и, прежде всего раскрыть ему тайну существования в мафии Корпорации убийств .
При этом Рилc обещал не только рассказать обо всех известных ему убийствах и назвать имена убийц, но и заявил, что будет готов выступить свидетелем обвинения этих преступников в суде.
После недолгих сомнений О'Двайер это предложение принял. Рилса тут же перевезли из тюрьмы в отель, где окружили мощной охраной. Ее задачей теперь было не помешать побегу киллера, а защитить его от вчерашних друзей, вмиг ставших его смертельными врагами.
Через день запевшую канарейку (так на языке мафии говорят о расколовшемся преступнике) перевезли в другой отель, затем, путая следы, в третий, четвертый и в конце концов разместили под той же круглосуточной охраной на шестом этаже гостиницы Полумесяц на Кони-Айленде. Там и в офисе О'Двайера, куда Рилса возили на бронированном автомобиле, он в течение двенадцати дней с утра до вечера рассказывал следователям о тайнах и мельчайших подробностях преступлений мафиозной Корпорации убийств , о которых, если бы не Рилc, никто бы и не узнал.
Обещая при заключении сделки с прокурором Бруклина раскрыть ему тайны пятидесяти убийств, Риле, как потом официально заявил О'Двайер, рассказал о восьмидесяти трех. А непосредственно руководивший допросами заместитель окружного прокурора Бартон Туркус говорил, что речь шла о более чем двухстах кровавых преступлениях мафии, совершенных в разных городах Соединенных Штатов.
Название Корпорация убийств банде профессиональных киллеров мафии дали газетчики. Сами же главари корпорации , учредившие ее одновременно с официально созданным Синдикатом, не называли ее никак. Уж больно деликатным было это учреждение. Синдикат, то есть четкую организационную структуру разрозненной до этого многоклановой мафии, раздираемой внутренними раздорами и постоянными войнами, главари отдельных преступных семей создали на своем сборище в городе Атлантик-Сити. Это было в мае 1929 года, вскоре после страшного побоища, учиненного бандитами хозяина Чикаго Аль Капоне, расстрелявшими семерых мафиози из банды Джорджа Моргана, давнего соперника Великого Ала.
По понятиям традиционной мафии, по которым старались жить в США иммигранты первой волны сицилийской мафии, после этого от обиженных следовало ждать адекватного ответа. Но подросшие молодые волки, уже американизированные мафиозные лидеры новой волны, понимали, что время первопроходцев кончилось. Преступность стала бизнесом и должна быть организована как коммерческая корпорация со строгим разделением труда и разграничением сфер влияния, с единым центром управления и полномочным органом для решения возможных споров.
Именно это и сделали в Атлантик-Сити Аль Капоне, Лаки Лучано, Меир Лански и другие крестные отцы , заложив основу создания преступного сообщества, которое стали называть по-разному, но чаще всего — Синдикат.
Боссы различных мафиозных семей поклялись строго выполнять согласованные ими правила игры. Главари имели право распоряжаться жизнью и смертью своих людей лишь в пределах установленной им компетенции. Вне руководимой им банды, пусть даже на контролируемой им территории, мафиозному дону было запрещено самостоятельно вершить суд и расправу. Он должен был вынести возникший конфликт на обсуждение высшего совета преступного Синдиката, состоявшего из наиболее могущественных главарей мафии. Они были призваны следить за соблюдением порядка внутри организации, рассматривать все спорные вопросы, грозящие привести к кровопролитным стычкам, и решительно пресекать любые действия, которые могли бы нанести вред Синдикату.
Высший совет — купол принимал свои решения простым большинством голосов после своеобразного судебного разбирательства, в отсутствии обвиняемого, интересы которого защищал один из членов ареопага мафии.
Оправдательный приговор выносился очень редко. А наказанием виновному чаще всего был смертный приговор. Для приведения исполнения приговоров купола и для того, чтобы освободить от внутрисемейной мокрухи грозившей тюрьмой боссам отдельных банд, решили создать специализированную организацию палачей. Ту самую которую после разоблачений Рилса журналисты назвали Корпорацией убийств .
К 1934 году она распространила свою деятельность на всю территорию США. Киллеров для этой корпорации поставляли банды из разных регионов страны. Но основной костяк составляли профессиональные убийцы бруклинской группы.
Строгая дисциплина внутри корпорации поддерживалась самыми жестокими мерами. Невыполнение заказа превышение полномочий, разглашение секретов и финансовые нарушения карались смертью. Величина гонорара за убийство колебалась от пятидесяти до пятидесяти тысяч долларов в зависимости от сложности задания и значимости подлежавшего уничтожению клиента .
Рассказав - или пропев - как говорят мафиози, на допросах в полиции все это, Рилc впервые в истории американской мафии дал следователям доказательства вины не рядовых курков , а боссов мафии, руководителей Корпорации убийств Багси Сигела, Альберто Анастазиа, а главное, Луиса Лепке.
Настоящая фамилия этого человека, рожденного в семье полунищего еврейского иммигранта на грязной улочке нью-йоркского Ист Сайда, — Бухгалтер. А Лепке — это кличка, на идише это значило маленький Луис — так звала его мать.
Воспитанный бандитской улицей, Лепке к восемнадцати годам имел уже три судимости. А после этого за двадцать лет — ни одной. Его даже не арестовывали ни разу. И это при том, что с тридцатых годов его будут называть самым отъявленным преступником Соединенных Штатов.
Основным занятием Лепке, ставшего уже главарем крупной банды, был рэкет — крышевание за большие деньги коммерческих фирм и промышленных предприятий, прежде всего в легкой и пищевой промышленности, и в ресторанном деле. Для того чтобы бандиты Лепке давали им жить спокойно, крупные бизнесмены платили Бухгалтеру от пяти до десяти миллионов долларов в год.
Их послушания, как и дисциплины в рядах своих сообщников Лепке добивался крайней жестокостью. По его приказу непокорных не просто убивали, а делали это так, чтобы причинить обреченному перед смертью побольше страданий.
Человека забивали бейсбольными битами, медленно душили сицилийской гарротой или обливали серной кислотой. Лепке любит делать людям больно , — говорили о нем в мафии. Поэтому-то, когда после создания Синдиката главари мафиозных семей выбирали того, кто сможет железной рукой обеспечить соблюдение правил и понятий преступного мира, их выбор сразу же пал на Бухгалтера, которого к тому времени уже именовали Судья .
Поймать, а главное, осудить Бухгалтера, чтобы на этом прославиться, мечтали все полицейские начальники — от прокурора его родного Бруклина до самого шефа ФБР Эдгара Гувера. Все они наперебой покрывали стены домов объявлениями о розыске преступника. Сумма денежного вознаграждения за помощь в его аресте достигла миллиона долларов. И все это было еще до того, как запел Рилc, раскрывший роль Лепке как главаря Корпорации убийств .
На Бухгалтера точили зубы и федеральные полицейские власти, обвинявшие его в рэкете и нарушениях антимонопольного законодательства, и Федеральное бюро по наркотикам, по сведениям которого, именно он стоял за беспрецедентной операцией, в результате которой в США партия героина стоимостью десять миллионов долларов.
Снаряды преследователей Лепке ложились, как говорится, все ближе и ближе к цели. В 1936 году он, вместе со своим ближайшим сообщником Шапиро, попал-таки под суд, и они были приговорены к штрафу и двум годам тюрьмы. Шапиро сел, а Лепке, воспользовавшись выторгованной его адвокатами отсрочкой, скрылся. После этого с помощью Анастазиа Бухгалтер на два года ушел в подполье. Скрывался, как говорили, где-то в треугольнике Чикаго — Флорида — Калифорния, а потом и за границей на Кубе в Польше и странах Дальнего Востока.
За это время Лепке не только не позволил никому из оживившихся было мафиозных конкурентов оторвать ни кусочка от его преступного бизнеса, но и сам не упускал случая поживиться за счет других. Многим это очень не нравилось, и некоторые коллеги Лепке были готовы сдать его властям.
Тогда, как позже рассказал Рилc, бывший в то время личным шофером Лепке, он дал убойные заказы на двенадцать человек, которые могли бы дать властям опасные ему показания . Нам удалось убить семерых , - заявил Рилс.
Шла гонка между курками Лепке и агентами четырех силовых ведомств - ФБР, Федерального бюро по наркотикам, полиции штата и полиции города Нью-Йорк. Удастся ли властям схватить Лепке-Бухгалтера, пока останется в живых хотя бы один свидетель с помощью которого можно было бы доказать его вину?
Одновременно власти начали оказывать беспрецедентное давление на известных им представителей преступного мира. Нарушая годами устоявшееся равновесие взаимовыгодных связей с криминалом, полиция начала дергать владельцев игрового, ресторанного и сексуального бизнеса. Начались постоянные проверки, обыски, допросы и аресты воротил криминального и околокриминального бизнеса, которые до этого, регулярно отстегивая полиции часть своих доходов, чувствовали себя в безопасности. Теперь они потеряли покой, а некоторые и свободу.
На вопрос: Что случилось? - свои люди в полиции отвечали им: То ли еще будет , и по секрету говорили, что все притеснения кончатся, как только будет решена проблема Лепке .
Эта информация с низов криминального мира поднялась наверх. А там было уже немало крупных боссов мафии не только недовольных Лепке, но и рассчитывавших в случае чего принять участие в разделе его наследства. И вот на тайном совещании крестных отцов , в котором приняли участие такие гранды, как Меир Лански, Томас Лучезе и Фрэнк Костелло, стали говорить о том, что в интересах всего преступного сообщества нужно убедить Бухгалтера сдаться властям. Слышались и явные намеки на то, что, если он не согласится, то проблема Лепке будет решена классически , в его же собственном стиле — убийством.
Единственным на том сборище, кто защищал Лепке, говоря о его больших заслугах перед мафией, был Анастазиа. У него была давняя неприязнь к Меиру Лански, сформировавшаяся за время внутримафиозной борьбы итальянцев против набиравших силу и власть евреев.
Лорда-исполнителя Корпорации убийств боялись, поэтому спорить с Анастазиа не стали, передав проблему Лепке на решение Лаки Лучано, высшему на то время авторитету , сидевшему в тюрьме Даннеморс.
Навестивший его Фрэнк Костелло вернулся с заявлением, что сдаваться властям Нью-Йорка Бухгалтеру нельзя. Окружной прокурор Дьюи постоянно заявлял о том, что собранных им улик достаточно, чтобы посадить Бухгалтера в тюрьму на пятьсот лет. А вот федеральные власти могут предъявить ему обвинения лишь по наркотикам, что грозит ему тюремным заключением в два-три года.
Поэтому, рассудил Лаки Лучано, нужно убедить Лепке в том, что по имеющимся у мафии каналам можно продать федералам славу победителей Корпорации убийств , при условии, что Бухгалтер не будет передан в руки Дьюи. После этого Лепке должен сдаться ФБР.
Стали искать посредника, который смог бы передать все это Лепке и добыть его согласие. Бухгалтер согласился сдаться лично Эдгару Гуверу, повысив престиж главы ФБР как главного борца против преступности в Америке.
На контакт с Гувером мафия вышла через хорошо его знавшего Уолтера Уинчела, корреспондента газеты Нью-Йорк Дэйли Миррор , которого убедили в том, что участие в этой операции даст небывалый взлет его журналистской карьере.
24 августа 1939 года у дома номер сто один на Третьей улице Бруклина остановился автомобиль, за рулем которого сидел Его величество Лорд-палач — Анастазиа. Из подъезда вышел и быстро сел в машину человек, лицо которого скрывал поднятый воротник плаща и большие темные очки. Это был Лепке.
Переехав бруклинский мост на Манхэттен, Анастазиа привез беглеца на угол Пятой авеню и Двадцать восьмой стрит и остановился позади припаркованного там большого черного автомобиля с затемненными стеклами.
Лепке вышел, пожал Анастазиа руку и, быстро попрощавшись, пошел вперед к темному автомобилю, за рулем которого сидел Уинчел. Журналист открыл ему дверцу машины и, обернувшись к сидевшему на заднем сиденье человеку, сказал: Мистер Гувер, перед вами Лепке .
Здравствуйте , — сухо произнес шеф ФБР, открывая ему заднюю дверь автомобиля.
Рад видеть вас , — улыбнулся Лепке и, сев с ним рядом, с первых же слов разговора понял, что соратники по мафии его обманули и никакого договора с Гувером о том, что все претензии к нему ограничатся лишь наркотиками, нет.
