На протяжении 1990-х годов российская внешняя политика менялась несколько раз. Начало десятилетия было отмечено преобладанием либеральной школы, которой противостояла школа национал - коммунистическая. Либералы во главе с министром А. Козыревым видели главную задачу России в том, чтобы стать частью Запада с самой ближайшей перспективе, а потому отождествляли ее национальные интересы с интересами западного сообщества. Результатом стало отсутствие собственной политики и провал дипломатических усилий на всех остальных направлениях. Национал – коммунистическая школа задавала тон в 1996-1999 годах и оценивала Запад как однозначного противника, по сути, провозглашая курс на самоизоляцию. По мнению политолога В. Никонова, им на смену пришли две государственнические школы, которые одинаково объективно оценивали ситуацию в мире и реальные возможности России на нее влиять, но приходили к различным выводам – неоизоляционисты и интеграционисты. Первые исходили из того, что абсолютным приматом является опора на собственные ресурсы и ориентация на контакты с теми странами, которые в этом заинтересованы. Поскольку эти страны находятся на пространстве СНГ и Азии, то западное направление становится второстепенным. Эта школа придерживается концепции «многополюсного мира». Интеграционисты, также видевшие главные проблемы внутри страны, полагали, что они могут быть решены путем вовлечения России в глобализирующуюся экономику, получения доступа к мировым финансовым потокам, движение которых определяется на Западе. В. Путин, став Президентом РФ, как бы интегрировал идеи этих школ, заявляя, с одной стороны, что Россия не будет копией США или Англии, а с другой, - Россия избавилась от синдрома «холодной войны» и Западу следует это понять. В начале свое президентства В. Путин сформулировал три принципа внешнеполитической деятельности: верховенство внутренних задач над внешними эффектами; сотрудничество, построенное на политике реализма и баланса интересов; стремление к нормальному экономическому прагматизму. Проблема заключается в том, каков простор для маневра есть у России на фоне ускоряющихся процессов глобализации для защиты своих национально-государственных интересов. Одним из главных последствий глобализации называют новую структуру мира, в основу которой наряду с такими традиционными показателями, как экономическая и военная мощь, кладется принцип «управляемости», то есть необходимость и способность правящих систем решать встающие перед ними проблемы в состоянии отдельных стран и международных отношений, но так, чтобы не возникало новых. В соответствии с таким подходом страны мира можно разделить на 3 группы: успешные, то есть достигшие очевидных успехов в умении решать свои проблемы; промежуточные, то есть желающие стать успешными, но еще не ставшие или в силу разных причин; несостоявшиеся страны. Главный критерий положения стран второй группы – успешность экономических и социальных реформ (Россия, Китай, Индия, Иран, Пакистан, Индонезия, Мексика, Бразилия, Аргентина). Восприняв западные ценности они по-разному строят отношения со странами первой группы – от дружелюбных до враждебных. Объективно Запад не желает пускать Россию на мировые рынки высоких технологий (космос, энергетика, вооружения, авиа – и ракетостроение) в качестве равноправного партнера, таким образом, внешняя политика России объективно переориентируется на Восток. Исходя из этого, можно сформулировать две альтернативы российской внешней политики: дальнейшая эволюция в сторону сырьевого придатка и квазисоюзника Запада. Отсюда следует укрепление основ олигархического политического режима (пакистанская модель), что выгодно США. Вторая – иное направление экономической реформы – развитие среднего бизнеса, позволяющего сохранить научно-промышленный потенциал. В этом случае будет возможен эффективный баланс связей с Востоком и Западом, прежде всего Европой. Однако, в первую очередь, приоритетной все-таки остается развитие отношений на постсоветском пространстве. Процессам интеграции в СНГ содействует необходимость общих условий, благоприятствующих развитию любого государства: национальная и экологическая безопасность, обеспечение самостоятельности в решении своих экономических и политических задач. Здесь легче найти согласие. Нельзя не учитывать эмоциональную подоплеку отношений бывших советских граждан. Эта тенденция находит свое отражение в различных версиях Евразийского проекта.
